Почему я против «автоследования?»

Прежде чем ответить на данный вопрос, стоит договориться о значении термина «автоследование» («сору trading» или «mirror trading» в международной практике).

Во всем мире под автоследованием понимается способ «доставки» инвестиционного совета от финансового консультанта клиенту через инфраструктуру брокера.

Другими словами, есть два игрока: первому регулятор (например, Центральный банк или FCA) разрешил давать советы о том, что продавать, а что покупать на финансовом рынке. Он может давать эти советы лично, один на один, а может по онлайн-каналам: в виде рассылки или других уведомлений. В этом случае финансового консультанта можно назвать «провайдером торговых сигналов».

У второго игрока – брокера, сервисная роль: он дает клиенту доступ на рынок и позволяет оперативно принимать «сигнал» от консультанта-провайдера и с использованием биржевой инфраструктуры превращать идею в сделку.

При этом у провайдера сигналов в соответствии с законодательством есть фидуциарная ответственность перед клиентом (это значит, что он обязан по закону ставить интересы клиента на первое место), а его деятельность регулируется законодательством о доверительном управлении. По сути его деятельность никак не отличатся от действий сертифицированного, лицензированного и профессионального финансового советника, разве что «способ передачи» идей иной – провайдер реализует «головную» мастер-стратегию, а клиенты «следуют» за его сделками. Проверить, каковы отклонения фактических результатов работы стратегий от результатов мастер-стратегий клиенту очень просто, вся необходимая информация регулярно раскрывается в публичном отчете (Audit Tail of Copy Trading).

Эта общемировая практика, которая не вызывает у меня никаких претензий. Правда, при условии, что поставщики сигналов адекватно регулируются с учетом фактической природы оказываемых услуг, у них отсутствует искаженная мотивация из-за неурегулированных конфликтов интересов и в результате их деятельности не провоцирует инвесторов к отказу от инвестирования из-за полученного негативного опыта. В России эти условия не выполняются, поэтому, пока практика автоследования не будет нормализована – я против автоследования.

Что же мы имеем в России? Автоследованием называют сервисы для продажи сложных спекулятивных стратегий частным клиентам без учета их отношения к риску и инвестиционных целей. Чтобы привлечь клиента, используются агрессивные маркетинговые практики и популярные термины типа «Robo-Advisory», совершенно не имеющие отношения к автоследованию. Вот с чем сталкивается инвестор:

1. Агрессивная реклама и обещания «трехзначной» доходности инвестиций без необходимости верифицировать инвестиционные результаты и нести ответственность за ненадлежащие качество предоставляемых услуг. Де факто, клиенту предлагаются активные стратегии, дистрибуция которых для профессиональных инвесторов возможна только при достижении «размера» нескольких десятков миллионов долларов и как минимум трехлетней историей успешной реализации стратегии, верифицированной независимым администратором. Клиенты таких сервисов превращаются в «кошечек», на которых создатели стратегий «тренируются», а брокеры – генерируют комиссии плюс получают возможность использовать клиентские активы для получения дополнительных доходов.
2. Услуга оказывается частным клиентам, которые не обладают квалификацией для анализа предлагаемых им стратегий. Зато у них есть горячее желание быстро заработать, подогреваемое агрессивной рекламой. Как следствие, клиенты подписываются на сервисы автоследования, не разобравшись не только в природе услуги, но и в рисках, с которыми связано исполнение сделок копирования мастер-стратегии. Причем из-за того, что отчеты об отклонениях фактических результатов работы стратегий от результатов мастер-стратегий в России не публикуются, принятие взвешенного решения инвесторами не представляется возможным.
3. Сервисы автоследования действуют в России либо вообще без лицензии Банка России, либо на основе брокерской лицензии (имитируют брокерские услуги, по сути оказывая услуги индивидуального доверительного управления (псевдо-ДУ)). При этом проблема не только в возникновении так называемого «регуляторного арбитража», когда под видом брокерской услуги (исполнения поручений клиентов) предлагаются услуги индивидуального доверительного управления, а в том, что услуга индивидуального ДУ оказывается без должного выявления потребностей клиентов – их целей и отношения к риску, и как следствие, без соответствующей фидуциарной ответственности перед клиентами.

Фактически, существующие на данный момент сервисы повторения сделок нашли своего клиента-трейдера, ищущего возможность заработать и склонного к риску. Однако уверен, что дальнейшее распространение такого рода услуг за пределы традиционных поставщиков нежелательно. Оно может привести к заметному росту числа случаев, когда клиенты сервисов автоследования понесут потери в результате того, что им под «маской» автоследования будут предлагаться услуги ДУ ненадлежащего качества, без адекватной защиты со стороны Банка России и судебной системы.

На мой взгляд, клиенты просто не имеют возможности принять взвешенное и неэмоциональное решение об использовании такой услуги, т.к. не обладают прозрачной и достоверной информацией о предлагаемых им стратегиях и связанных с ними рисках. Одновременно, сами провайдеры сигналов и брокеры, предоставляющие доступ к таким сервисам, не могут адекватно оценить риск для клиентов получить инвестиционный результат существенно хуже результатов мастер-портфеля, за которым будет происходить следование, т.к. для наполнения портфелей создатели стратегий используют отдельные акции и облигаций. Пока услуга распространяется относительно небольшими участниками рынка, проблема проявляется не слишком ярко, но с выходом на рынок госбанков ситуация кардинально изменится. Появление новой рекомендации по перебалансировке будет провоцировать создание сотен тысяч или даже миллионов отдельных однотипных заявок на рынкеакций и облигаций – в условиях низкой ликвидности российского рынка такие сигналы будут вызывать существенное изменение цен. Как следствие, инвестиционный результат первого и последнего клиента в цепочке исполнения может существенно отличаться, а финансовые результаты клиентов-последователей хуже мастер-стратегии на десятки процентов. Не так давно, один из руководителей блока Глобальный рынок ПАО Сбербанк А. Шеметов во время своего выступления на МФК (есть видео) полностью подтвердил данные опасения, заявив, что инвестиционные сигналы Сбербанка могут приводить к существенной рыночной волатильности. У меня совершенно нет оснований не верить столь опытному представителю брокерской индустрии.

Рынок финансовых услуг серьезно отличается, например, от рынка потребительских товаров, где у потребителя есть четкие ожидания относительно продукта, а проверить качество легко. Если вы один раз купите контрафактную футболку, вряд ли вы перестанете вовсе носить футболки. На финансовом рынке ситуация принципиально иная – низкая финансовая грамотность клиентов не позволяет им делать разумный выбор инвестиционного сервиса (например, выбор между ДУ и псевдо-ДУ под маской Автоследования), что может приводить к ошибкам, разочарованию и потере сбережений.

Очень радует тот факт, что Банк России адекватно смотрит на риски распространения сервисов автоследования. В рамках консультационного доклада ЦБ назвал автоследование псевдо-ДУ (аналогичного мнения придерживаются все ведущие иностранные регуляторы, такие как SEC, ESMA и FCA), а затем официально рекомендовал брокерам отказаться от практики «скрытого доверительного управления».

К сожалению, история сервисов автоследования получила в последнее время неожиданное продолжение – законодательство об инвестиционных советниках, возникшее для выведения из тени важной и полезной профессии финансового консультанта, в настоящее время всячески пытаются адаптировать под цели услуги автоследования. При этом совершенно забывается, что автоследование и инвестиционное консультирование не имеют ничего общего. Ведь цель инвестиционного советника – помочь клиенту разобраться с тем, как достичь специфических финансовых целей (не всегда четко сформулированных) с учетом индивидуальных особенностей и отношения к риску, в то время как автоследование – это просто сервис продажи инвестиционных решений без учета уникальных особенностей клиента в рамках облегченного регуляторного режима и с минимальной ответственностью за функционирование предлагаемой клиенту типовой стратегии.

Если здравый смысл не победит и желание легализовать опасный для начинающих инвесторов сервис окажется сильнее, то инвестиционное консультирование, как и многие другие изначально полезные начинания, просто растворится и будет серьезно дискредитировано, а выход на рынок автоследования госбанков, заявляющих о планах запуска данного сервиса еще и чреват существенным ростом волатильности российского рынка акций. В этой ситуации мне остается только посоветовать клиентам, только делающим первые шаги на финансовом рынке, внимательно относиться к выбору сервисов инвестиционного консультирования, чтобы не оказаться клиентом сервиса автоследования, упакованного в респектабельный костюм инвестиционного консультанта.